Без надлома, без порыва, без акцента высших нот.
Где-то, даже очень мило, и немножечко учтиво.
Речевой сей оборот тишину нарушил нежно.
Пометавшись безутешно, в антресолях затерялся.
Неосознанно сорвался, обретая право жить.
И историю творить любви большой, но безответной.
Ночь улыбнулась неприветно мне в открытое окно.
Подмигнув лукаво глазом.
Стало сразу вдруг легко. И вперёд, на далеко, я разглядел свою дорогу.
Все поступки и пороки, все падения и взлёты.
И надежду в день грядущий.
Взял послушною рукой я с чернилами перо.
И кредо написал своё, что слетело с губ в тиши.
Как основа мировоззренье, как априори убежденье, убивая мой покой:
Я буду с тобой. Иль останусь один.
Как странник, как путник, как пилигрим.
Элиан спокойно сидела за столом, перелистывая одну книгу за другой. Она быстро открывала толстые тома, по необходимости сдавала пыль с состарившихся обложек, что-то изучала, искала и принималась к другой книге. Но что же она искала? В конце огромной башни была книга, которая отличалась от остальных книг